ЭТОТ УЖАСНЫЙ-УЖАСНЫЙ МОПАССАН...

 Наталья Баева

Ги де Мопассан - писатель, имя которого советские учителя произносили чуть не шёпотом: он же писал ОБ ЭТОМ! О том, о чём детям и знать не положено, чтобы своих детей не нарожали ещё на школьной скамье! Формального запрета не было, была "фигура умолчания".

Трезвые голоса раздавались и тогда: "Но ведь информация будет получена неизбежно? Так что лучше - анекдоты в подворотне или рассказы Мопассана?" Но нет. И десятиклассникам в стенах школы дозволялось только вести собеседования "о дружбе", в то время как томик Мопассана из Всемирной литературы переходил из рук в руки... в пятом классе.

Какими смешными сегодня кажутся эти опасения теперь, когда "все всё знают"! И знают отнюдь не из "всемирки".
А ведь у французского классика нет ни одной откровенной сцены. НИ ОДНОЙ! Кому надо - тот поймёт, а кто не поймёт - тому это просто пока не надо.
Но вот что вынесли из его рассказов даже мы (в пятом - шестом классе!) - это понятие о причинно - следственных связях. Никакой романтики, никакого "злого рока", все несчастья люди делают сами - и себе, и ближнему.

Самый первый из напечатанных рассказов, "Пышка" - навсегда обеспечил автору место в Большой литературе.
Франко - прусская война. Прусаки заняли Руан. Но какое дело до войны торговцам вином и прочим столь же необходимым товаром? Им надо в Гавр по делам! Добились у оккупационных властей разрешения - и едут. В одном дилижансе с господами и их жёнами оказалась известная всему Руану проститутка по прозвищу Пышка. А она - то куда и зачем собралась? А она - куда угодно, лишь бы от прусаков подальше. Не может их видеть...

Казалось бы, такая профессия не предполагает наивности? Но Пышка пренаивно счастлива, что проголодавшиеся господа согласились разделить с ней трапезу: скармливает им всё, что припасла в дорогу. Ночлег - а наутро оказывается, что дальше дилижанс не поедет, коней не запрягут и кучера не вернут, пока Пышка не обслужит начальника местного караула. Прусака. Ну вот глянулась ему сдобная француженка!

Могла девушка ждать, что мужчины её защитят? Если ждала - то сильно переоценила соотечественников... Ей начали объяснять, что это - её работа, и долг, и вообще... жертва, угодная богу!
После обеда, наконец, тронулись. Господа угощают друг друга тем, чем запаслись в трактире - и не замечают Пышки. Снова отверженная. Прокажённая. Забилась в уголок - и плачет...

И что, рассказ "об этом"? А разве не о порядочности, мнимой и истинной? Не о подлости под личиной "приличий"? Не о патриотизме, который даже у проститутки более вероятен, чем у буржуа?

А порой несчастье может выглядеть настолько буднично и обыденно, что читателю впору задуматься: в чём же тут беда? Что - то не так, а что?
Многодетный папаша Буатель, городской золотарь, конечно, неудачник, раз у него столь нелепое занятие. Но ведь и жена ему мила, и детей любит. И клянётся всем и каждому, что его дети будут жениться - выходить замуж только по своей воле. Он даже советовать ничего не станет!

Дело в том, что родители ему в своё время "посоветовали", проще говоря - не благословили жениться на такой чудесной девушке... такой - что только взглянет - парню уже на весь день праздник!
Но почему?! Соглашались ведь, что девушка очень славная? Да, но... кто же из нормальных людей женится на негритянке?

Женщина в мире Мопассана - одновременно товар и жертва. Роль, определённая ей отчасти природой, отчасти - обществом. Автор на её стороне почти всегда: это же так нормально - понять слабого. И защитить.

Не хочет быть ни товаром, ни жертвой? Тогда - в старые девы, как продремавшая всю жизнь компаньонка мадемуазель Перль, или Плетельщица стульев, влюблённая в "приличного" мужчину - и десятилетиями не смеющая поднять на него глаз...
Бесплодная жизнь? Но если "плодовитая" не сулит ничего, кроме бесконечных унижений?

"Розали Прюдан" - история служанки, которая задушила своего новорожденного ребёнка. Полгорода набилось в зал суда - посмотреть на "тварь"...
Суд учёл смягчающие обстоятельства - виновная обращалась к повитухе, сшила детское приданое - значит, собиралась растить ребёнка. Почему же она сделала то, что сделала? Приступ безумия? От несчастной ждут объяснений.

И она рассказывает, как боялась потерять место. Право, только потому и уступила домогательствам хозяйского сына. А когда поняла, что произошло, решила скрывать до последнего - и работать: деньги - то будут очень нужны! Ребёнок родился ночью, никто в доме ничего не услышал. "Право, я была очень рада, но... второй! Близнецы! Одного я смогла бы вырастить, отказывая себе во всём, но не двух же! И тогда... я накрыла их подушкой. А утром закопала. Которого вы нашли? Того, что в клубнике? Ну так второй в артишоках".

Суд оправдал девицу Прюдан.

Тот ли это пример, которому захочет последовать читательница, даже самая юная - наивная?

А в новелле "Сын" беседуют два почтенных, уважаемых мсье - Академик и Сенатор. Академику лишь недавно открылась простая истина, которая потрясла его до глубины души: ведь почти у всех публичных женщин есть дети! Да нередко и не по одному... Кто же их отцы? Да мы, так называемые "порядочные люди"!
Некогда он остановился на ночь в придорожном трактире - да и "прижал" там молоденькую служанку. А что такого? На что же ещё существуют служанки, если не ублажать проезжих?
А остановился там же через двадцать лет - и узнал, что девушка умерла от родов. Ужас: "Я - убийца?!" Ну а кто же родился?
Любопытному проезжему показывают жалкого идиота, из милости выращенного на скотном дворе. Сын...
Можно ли ему помочь? А зачем? Если господину его жалко - ну оставьте сколько - нибудь денег хозяину, покормит получше. А самому ему не давайте - упьётся до смерти. Для чего ещё нужны деньги - он и не знает.

Чуть копни - обнаружишь под личиной "пристойности" бездну скверны... Но и "души прекрасные порывы" возможны в любом слое общества. Удивительное существо - человек!

Вот старая крестьянка не чувствует никакой вражды к врагам: к ней на постой определили четверых молодых солдат. Они славно управляются по хозяйству, она их кормит - идиллия! Ровно до получения письма с фронта. Мамаша Соваж узнаёт, что её сын погиб. Три недели назад прусское ядро разорвало его пополам... и все эти три недели она тут чуть не роднилась с прусаками!
В тот же вечер она просит постояльцев написать ей свои адреса, якобы на память. Устраивает их спать на сене, на чердаке. Ночью запирает свой дом - и поджигает.

Спокойно, достойно она вручит прусскому офицеру адреса погубленных ею солдат - и встанет к дымящейся стене своего догорающего дома. Её расстреляют.

Это же бездна для обсуждений: нет для Мопассана "героев и толпы" - героическое начало может проснуться там, где не ждали. Равно как и низменное.

И всё же единственный рассказ Мопассана, допущенный в конце концов в школьную программу - "Папа Симона" . Замечательный, но всё же... почему единственный?

Мальчуган пришёл "в первый раз в первый класс" - а его задразнили старшие мальчишки, да и младшие не отстают. В чём дело? В том, что у Симона... нет ПАПЫ! У всех есть - а у него нет, и это - позор. В чём позор - дети ещё не очень понимают, но они же слышали,. что взрослые обсуждают маму Симона с ухмылочками!
И мальчуган бежит к реке. Готов утопиться!
Зарёванного малыша вовремя замечает кузнец Филипп - и приводит домой:
- Вот, сударыня, я привёл вашего сына, он заблудился у реки.
- Не заблудился я, а хотел утопиться! Потому, что у меня нет па-а-апы! А вы хотите быть моим папой?
Растроганный кузнец кивает: "Хочу. Так и скажи всем, кто будет тебя дразнить".

Как об этом случае узнали другие? Кузнецы будто бы случайно завели разговор:
- А Бланшотта - славная девушка. Чем она виновата, что какой - то негодяй её обманул? А только с тех пор и из дома- то не выходит, и никого не пускает, только плачет и молится. Она была бы хорошей женой честному человеку.

И когда Филипп снова появился на пороге домика Бланшотты...
- Вы не должны... люди видят!
- А кому какое дело, если я хочу на вас жениться?

Малыш Симон счастлив. С какой гордостью он сообщает всей школе: "Мой папа - кузнец Филипп Реми, и он обещал вздуть каждого, кто посмеет меня обидеть!"

Всё правильно. Сила не только в том, чтобы стучать молотом. Но и в том, чтобы помочь выжить другим, даже если кто - то будет над тобой смеяться. А ведь будут: люди, готовые приподняться в собственных глазах, унижая ближнего - были, есть и будут.

Так что же - виноватых нет? Не найдёшь тех, кого нельзя понять - и простить?

Есть. Едва ли не единственный рассказ, где автор обвиняет женщин - "Мать уродов". Единственная вина, простить которую невозможно - это извлечение прибыли из чужого несчастья. А если ещё и несчастье - не насмешка судьбы, если оно - рукотворное?!

Батрачка работает за троих - никто и не должен заподозрить, что с ней что - то не так! Беременность - авось не заметят, если затянуть живот покрепче... Затянула так, что буквально раздавила ребёнка - родился искривлённый, расплющенный урод! Чудо, что живой. Вырастила - за ней следили, чтобы не избавилась. А потом цирк ей предложил за "неведому зверушку" хорошие деньги! Продала - и смекнула, что так можно зарабатывать. С тех пор так и рожает в год по уроду. Не все выжили, но на живых - очередь из содержателей балаганов!

Уникальная гадина? А чем лучше вон та прелестная молодая дама? У неё трое детей - калек: тихонько играют в песочнице, а рядом - маленькие костыли. И попробуйте её обвинить - будет доказывать, что женщина без талии - это баба, а она не позволит себе обабиться. И талия у неё была до последнего дня - благодаря корсету!

Женское тело - товар и источник прибыли. Преподносить это можно по разному - но суть одна.

Но ведь это значит - согласиться с ролью товара? И даже не просто согласиться, а - сжиться в полном убеждении, что это - ДОСТОЙНО!

Так можно ли найти более актуального автора в эпоху победы товарно - денежных отношений?