Иллюстрация: Эмзар Кикнавелидзе
Про жизнь и любовь – мудро, тонко и с юмором!
Если бы у Коли и Оли спросили в тот день: «Какой самый
короткий месяц в году?», — они бы не задумываясь ответили: «Медовый». Только
через четыре месяца после его начала, когда у Оли наконец впервые возникла
потребность в платье (во всяком случае, в выходном), они с Колей вышли из своей
комнаты в общежитии, держа в руках отрез крепдешина, купленный молодым на
свадьбу в складчину всеми студентами и преподавателями родного техникума, и
направились к дамскому портному Перельмутеру.
В тот день Коля точно знал, что его жена — самая красивая
женщина в мире, Оля точно знала, что ее муж — самый благородный и умный мужчина,
и оба они совершенно не знали дамского портного Перельмутера, поэтому не
задумываясь нажали кнопку его дверного звонка.
— А-а!.. — закричал портной, открывая им дверь. — Ну
наконец-то! — закричал этот портной, похожий на композитора Людвига ван Бетховена,
каким гениального музыканта рисуют на портретах в тот период его жизни, когда
он сильно постарел, немного сошел с ума и сам уже оглох от своей музыки.
— Ты видишь, Римма? — продолжал Перельмутер, обращаясь к
кому-то в глубине квартиры. — Между прочим, это клиенты! И они все-таки пришли!
А ты мне еще говорила, что после того, как я четыре года назад сшил домашний
капот для мадам Лисогорской, ко мне уже не придет ни один здравомыслящий
человек!
— Мы к вам по поводу платья, — начал Коля. — Нам сказали…
— Слышишь, Римма?! — перебил его Перельмутер. — Им сказали,
что по поводу платья — это ко мне. Ну слава тебе, Господи! Значит, есть еще на
земле нормальные люди. А то я уже думал, что все посходили с ума. Только и
слышно вокруг: «Карден!», «Диор!», «Лагерфельд!»… Кто такой этот Лагерфельд, я
вас спрашиваю? — кипятился портной, наступая на Колю. — Подумаешь, он одевает
английскую королеву! Нет, пожалуйста, если вы хотите, чтобы ваша жена в ее юном
возрасте выглядела так же, как выглядит сейчас английская королева, можете
пойти к Лагерфельду!..
— Мы не можем пойти к Лагерфельду, — успокоил портного Коля.
— Так это ваше большое счастье! — в свою очередь успокоил
его портной.
— Потому что, в отличие от Лагерфельда, я таки действительно
могу сделать из вашей жены королеву. И не какую-нибудь там английскую! А
настоящую королеву красоты! Ну а теперь за работу… Но вначале последний вопрос:
вы вообще знаете, что такое платье? Молчите! Можете не отвечать. Сейчас вы мне
скажете: рюшечки, оборочки, вытачки… Ерунда! Это как раз может и Лагерфельд.
Платье — это совершенно другое.
Платье, молодой человек, это прежде всего кусок материи,
созданный для того, чтобы закрыть у женщины все, на чем мы проигрываем, и
открыть у нее все, на чем мы выигрываем. Понимаете мою мысль?
Допустим, у дамы красивые ноги. Значит, мы шьем ей
что-нибудь очень короткое и таким образом выигрываем на ногах. Или, допустим, у
нее некрасивые ноги, но красивый бюст. Тогда мы шьем ей что-нибудь длинное. То
есть закрываем ей ноги. Зато открываем бюст, подчеркиваем его и выигрываем уже
на бюсте. И так до бесконечности… Ну, в данном случае, — портной внимательно
посмотрел на Олю, — в данном случае, я думаю, мы вообще ничего открывать не
будем, а будем, наоборот, шить что-нибудь очень строгое, абсолютно закрытое от
самой шеи и до ступней ног!
— То есть как это «абсолютно закрытое»? — опешил Коля. — А…
на чем же мы тогда будем выигрывать?
— На расцветке! — радостно воскликнул портной. — Эти
малиновые попугайчики на зеленом фоне, которых вы мне принесли, по-моему, очень
симпатичные! — И, схватив свой портняжный метр, он начал ловко обмерять Олю,
что-то записывая в блокнот.
— Нет, подождите, — сказал Коля, — что-то я не совсем
понимаю!.. Вы что же, считаете, что в данном случае мы уже вообще ничего не
можем открыть? А вот, например, ноги… Чем они вам не нравятся? Они что,
по-вашему, слишком тонкие или слишком толстые?
— При чем здесь… — ответил портной, не отрываясь от работы.
— Разве тут в этом дело? Ноги могут быть тонкие, могут быть толстые. В конце
концов, у разных женщин бывают разные ноги. И это хорошо! Хуже, когда они
разные у одной…
— Что-что-что? — опешил Коля.
— Может, уйдем отсюда, а? — спросила у него Оля.
— Нет, подожди, — остановил ее супруг. — Что это вы такое
говорите, уважаемый? Как это — разные?! Где?!
— А вы присмотритесь, — сказал портной. — Неужели вы не
видите, что правая нога у вашей очаровательной жены значительно более
массивная, чем левая. Она… более мускулистая…
— Действительно, — присмотрелся Коля. — Что это значит,
Ольга? Почему ты мне об этом ничего не говорила?
— А что тут было говорить? — засмущалась та. — Просто в
школе я много прыгала в высоту. Отстаивала спортивную честь класса. А правая
нога у меня толчковая.
— Ну вот! — торжествующе вскричал портной. — А я о чем
говорю! Левая нога у нее нормальная. Человеческая. А правая — это же явно
видно, что она у нее толчковая. Нет! Этот дефект нужно обязательно закрывать!..
— Ну допустим, — сказал Коля. — А бюст?
— И этот тоже.
— Что — тоже? Почему? Мне, наоборот, кажется, что на ее
бюсте мы можем в данном случае… это… как вы там говорите, сильно выиграть… Так
что я совершенно не понимаю, почему бы нам его не открыть?
— Видите ли, молодой человек, — сказал Перельмутер, — если
бы на моем месте был не портной, а, например, скульптор, то на ваш вопрос он бы
ответил так: прежде чем открыть какой-либо бюст, его нужно как минимум
установить. Думаю, что в данном случае мы с вами имеем ту же проблему. Да вы не
расстраивайтесь!
Подумаешь, бюст! Верьте в силу человеческого воображения!
Стоит нам правильно задрапировать тканью даже то, что мы имеем сейчас, — и
воображение мужчин легко дорисует под этой тканью такое, чего мать-природа при
всем своем могуществе создать не в силах. И это относится не только к бюсту.
Взять, например, ее лицо. Мне, между прочим, всегда было очень обидно, что
такое изобретение древних восточных модельеров, как паранджа…
— Так вы что, предлагаете надеть на нее еще и паранджу? —
испугался Коля.
— Я этого не говорил…
— Коля, — сказала Оля, — давай все-таки уйдем.
— Да стой ты уже! — оборвал ее муж. — Должен же я, в конце
концов, разобраться… Послушайте… э… не знаю вашего имени-отчества… ну, с бюстом
вы меня убедили… Да я и сам теперь вижу… А вот что если нам попробовать
выиграть ну, скажем, на ее бедрах?
— То есть как? — заинтересовался портной. — Вы что же,
предлагаете их открыть?
— Ну зачем, можно же, как вы там говорите, подчеркнуть…
Сделать какую-нибудь вытачку…
— Это можно, — согласился портной. — Только сначала вы мне
подчеркнете, где вы видите у нее бедра, а уже потом я ей на этом месте сделаю
вытачку. И вообще, молодой человек, перестаньте морочить мне голову своими
дурацкими советами! Вы свое дело уже сделали. Вы женились. Значит, вы и так
считаете свою жену самой главной красавицей в мире. Теперь моя задача — убедить
в этом еще хотя бы нескольких человек. Да и вы, барышня, тоже — «пойдем отсюда,
пойдем»! Хотите быть красивой — терпите! Все. На сегодня работа закончена.
Примерка через четыре дня.
Через четыре дня портной Перельмутер встретил Колю и Олю
прямо на лестнице. Глаза его сверкали.
— Поздравляю вас, молодые люди! — закричал он. — Я не спал
три ночи. Но, знаете, я таки понял, на чем в данном случае мы будем выигрывать.
Кроме расцветки, естественно. Действительно на ногах! Да, не на всех. Правая
нога у нас, конечно, толчковая, но левая-то — нормальная. Человеческая! Поэтому
я предлагаю разрез. По левой стороне. От середины так называемого бедра до
самого пола. Понимаете?
А теперь представляете картину: солнечный день, вы с женой
идете по улице. На ней новое платье с разрезом от Перельмутера. И все радуются!
Окружающие — потому что они видят роскошную левую ногу вашей супруги, а вы —
потому что при этом они не видят ее менее эффектную правую! По-моему,
гениально!
— Наверное… — кисло согласился Коля.
— Слышишь, Римма! — закричал портной в глубину квартиры. — И
он еще сомневается!..
Через несколько дней Оля пришла забирать свое платье уже без
Коли.
— А где же ваш достойный супруг? — спросил Перельмутер.
— Мы расстались… — всхлипнула Оля. — Оказывается, Коля не
ожидал, что у меня такое количество недостатков.
— Ах вот оно что!.. — сказал портной, приглашая ее войти. —
Ну и прекрасно, — сказал этот портной, помогая ей застегнуть действительно
очень красивое и очень идущее ей платье. — Между прочим, мне этот ваш бывший
супруг сразу не понравился. У нас, дамских портных, на этот счет намётанный
глаз. Подумаешь, недостатки! Вам же сейчас, наверное, нет восемнадцати. Так
вот, не попрыгаете годик-другой в высоту — и обе ноги у вас станут совершенно
одинаковыми. А бедра и бюст… При наличии в нашем городе рынка «Привоз»… В
общем, поверьте мне, через какое-то время вам еще придется придумывать себе
недостатки. Потому что, если говорить откровенно, мы, мужчины, женскими
достоинствами только любуемся. А любим мы вас… я даже не знаю за что. Может
быть, как раз за недостатки. У моей Риммы, например, их было огромное
количество. Наверное, поэтому я и сейчас люблю ее так же, как и в первый день
знакомства, хотя ее уже десять лет как нету на этом свете.
— Как это нету? — изумилась Оля. — А с кем же это вы тогда
все время разговариваете?
— С ней, конечно! А с кем же еще? И знаете, это как раз
главное, что я хотел вам сказать про вашего бывшего мужа. Если мужчина
действительно любит женщину, его с ней не сможет разлучить даже такая серьезная
неприятность, как смерть! Не то что какой-нибудь там полусумасшедший портной
Перельмутер… А, Римма, я правильно говорю?
Комментариев нет:
Отправить комментарий